При строительстве или ремонте старых уральских заводских плотин в конструкцию плотины иногда закладывали капсулу с документами, содержащими некоторые сведения об этом заводе и другую техническую документацию. Такая капсула была заложена в 1868 году и в Нижне-Салдинскую плотину "у правой коренной стойки" но, к сожалению, при строительстве новой плотины в 1956 году это не было принято во внимание. Вот небольшая заметка по этому поводу: Капсула времени. Нижнесалдинская заводская плотина - тайна, покрытая илом.
Как выглядела эта капсула и какие документы в ней могут находиться в статье из журнала "Уральский следопыт" за 1958 год № 6. Автор: Юр. КИН (один из псевдонимов советского писателя, журналиста, краеведа Юрия Михайловича Курочкина). Рисунки В. Крылова из статьи.
Зима 1945-1946 гг. на Урале выдалась необычно снежной. По словам стариков, выходило, что такой давно не бывало. И, когда весной пришло время снегам таять, с гор хлынули целые потоки воды. Забурлили полноводные ручьи, все полнее и стремительнее становились скромные уральские речушки. С трудом сдерживали их старенькие, еще прадедами строенные плотины заводских прудов.
Река Межевая Утка, на которой некогда стоял созданный еще при Демидовых Висимо-Уткинскнй завод, не отстала от своих подруг — разлилась привольно, далеко зашла в прибрежные поля и огороды. Демидовского заводика уже давно не было, а плотина — непременная принадлежность всякого уральского завода тех лет — все еще стояла, играя лишь роль моста, связующего основную и заречную часть села Висимо-Уткинского.
Дело было к маю, на сельсовете, школе и колхозном правлении вывесили красные флаги и убранные пихтарником кумачовые лозунги. На заборах и столбах появились афиши о праздничном вечере в сельском клубе.
Но вот в ночь на тридцатое апреля жители прибрежных домов были разбужены необычным ревом и грохотом: не выдержала старая плотина единоборства с разбушевавшейся рекой. Вода прорвала водоспуск, слизнула часть земляной дамбы и ринулась в образовавшийся пролом все расширяя его.
С рассветом жители увидели, что наделала река за ночь, скрытые прежде дамбой мощные ряжи береговых устоев, срубленные из бревен чуть не в метр толщиной, стояли покореженные, исковерканные, будто неудачно сложенная поленница; опора плотины — огромный, схваченный коваными хомутами и болтами "мертвый брус" из столетнего "бревнышка" — был вырван и виднелся теперь где-то далеко внизу.
Прошли дни Первомая, жизнь села уже входила в нормальную рабочую колею, но река, вырвавшаяся из столетних оков, продолжала разрушительную работу, все увеличивая пролом. Любопытных на берегу стало меньше, лишь неутомимая ребятня перенесла штаб своих игр поближе к плотине.
Но третьего мая новое событие опять взбудоражило село. Техрук артели "Электросвет" С. И. Рябков заметил в образованном прорывам глубоком коридоре тяжелую изъеденную ржавчиной цепь. Она была прочно прихвачена к основной балке правобережного устоя. На конце этой цепи висел необычный чугунный цилиндр.
Как ни гадали старожилы, что бы это такое могло быть, удовлетворительного объяснения никто предложить не смог.
Прошло целых две недели, прежде чем удалось добыть загадочный цилиндр и разгадать его тайну. Лишь 17 мая с большими трудностями сумели извлечь его из воды, отъединить от плотины.
Но и здесь к нему приступили не сразу: кто его знает, что это за штука? Вдруг какая-нибудь бомба или снаряд.
А раскрыть цилиндр оказалось не просто. Он был тщательно заделан с обеих сторон пробками из лиственницы. Густо залитые варом, просмоленные пробки так прочно сцементировались с чугунными стенками цилиндра, что выковырять их так и не удалось.
Недоумение, а, следовательно, и интерес к загадочной находке росли. Догадки строились одна за другой. А может быть, это не бомба, а клад, сокровища, замурованные кем-то?
К цилиндру подступали и так и этак, но он не раскрывался. Наконец решили рискнуть — разбить его.
И каково же было недоумение, когда оказалось, что разбитый цилиндр не только не открыл сразу своей загадки, но еще более увеличил ее. Когда под ударами кузнечной кувалды пробка, наконец, раскололась, и конец трубы был разбит, внутри его обнаружился... другой цилиндр, только уже не чугунный, а свинцовый.
Свинцовый баллон вскрыть, конечно, было уже легче. Еще несколько ударов и... опять неожиданность. Внутри свинцового цилиндра был еще один, на этот раз медный. Как в детской игрушке "матрешка в матрешке", сидели они один в другом. Но ведь и матрешка бывает последняя или какой-то сюрприз в ней. Что же все-таки внутри?
Медный цилиндр распечатывали уже с осторожностью, хотя и здесь не обошлось без кувалды.
Удар, еще удар... И вот перед возбужденными, взволнованными загадкой людьми таинственный цилиндр показал свою "последнюю матрешку".
Это были... Нет, это были не драгоценные камни или золотые монеты — непременные атрибуты старых кладов. И не адская машина с зарядом взрывчатки. Это были какие-то бумаги...
Представим, как все это было три четверти века тому назад.
Шел 1872 год. Плотина Висимо- Шайтанского завода, построенная еще в 1770-х годах, явно нуждалась в ремонте. Остановили завод, собрали плотников и землекопов, из Тагила прибыл плотинный Мастер, и работа закипела под окрики десятников и начальства. Исправили оба прореза плотины. Она была готова снова вступить в строй и послушно крутить колеса старого железоделательного заводика.
В последние дни перед окончанием работ в глубине котлована появилась группа заводского начальства и рабочие, тащившие какой-то чугунный цилиндр, прикованный к толстой тяжелой цепи.
— Что это несут-то? — спрашивали любопытные.
— Говорят, планы какие-то... То ли где клад искать, то ли еще что,— утверждали "знатоки".
— Да нет, слыхал я, письмо-де правнукам нашим, о жизни нашей, о работе...
— Да... — вздыхали слушатели, — о жизни нашей чего хорошего скажешь... Одно слово — робим. А уж жить — это хозяину Павлу Павлычу. Он где-то там по заграницам проживает во дворцах своих, а мы робим.
Наконец цилиндр был прочно прикован к стойке плотины, начальство и рабочие разошлись. А через несколько дней стихли на плотине стук топоров и цоканье лопат. Работы закончились. Плотина вновь укрылась земляной дамбой, водоспуск закрыли, и пруд стал медленно наполняться водой.
Загадочный цилиндр скрылся где- то в глубине плотины, захороненный там, казалось, навеки, для каких-то неведомых целей.
Кто его знает, может, все это происходило и не совсем так, но вот он! — цилиндр, вновь извлечен на поверхность и находится в руках тех, чьи прадеды замуровывали его в недрах старой плотины.
Но какая разница в их жизни! Это уже не забитые нуждой и работой, неграмотные и бесправные работные люди демидовского завода, а колхозники советского села, рабочие местной промартели, люди, строящие новую счастливую жизнь, хозяева своей страны.
Цилиндр отвезли в Нижний Тагил и сдали в городской краеведческий музей.
— Там разберутся и расскажут!
В музее разобрались и рассказали. Местный краевед, знаток прошлого тагильских заводов, С. Н. Панкратов тщательно изучил и подробно описал "Висимскую находку".
Вот что узнали висимоуткинцы, правнуки старых демидовских рабочих, из документов, планов и чертежей, замурованных в чугунный цилиндр.
Один из документов — обращение к потомкам — гласил:
"...В последнее пятилетие в округе Нижне-Тагильских заводов были предприняты поправки и перестройки плотин... в настоящем, 1872, году исправлены оба прореза Висимо-Уткинской плотины. При этих перестройках... были положены свертки... в которые вложены сведения, относящиеся как до постройки этих плотин, так и вообще до действия заводов.
Сведения эти при будущих перестройках плотин должны показать картину настоящего положения заводов, показать, насколько и в чем именно будущее поколение ушло от нас вперед.
К сожалению, картина эта далеко неполная. Краткость времени, при безотлагательной спешности работ не позволяет составить приложенные при этом сведения в желаемой полноте.
Просим вскрывших этот сверток положить его обратно в малодоступное место. Чем больше времени пройдет до следующего его вскрытия, тем более интереса представят данные, из которых можно вывести заключение о состоянии горного дела в наше время, может быть, очень и очень отдаленное для вскрывших сверток..."
Документов было много: тут и "Записка о состоянии Висимо-Уткинского завода", и "Статистическая ведомость", и "Штат служащих", и "Экстренные сведения за неделю", и "Роспись о магазинных ценах", и карты лесных заводских дач, и план плотины, и чертежи заводских устройств и машин, и всякие "ведомости" — о сушке и поставке дров, о поставке угля,— и образцы тонколистового проката, и таблицы расчетов с рабочими, и образцы телеграмм, и даже несколько фотопортретов заводского начальства. И много еще другого.
Когда краеведы прочитали все документы, вникли в них, то выяснили немало интересного, а порой и неожиданного.
Оказалось, например, что, несмотря на общую техническую отсталость демидовских заводов, где хозяева заботились только о выгоде для своего кармана, работавшие на заводах русские инженеры настойчиво боролись за технический прогресс отечественной техники. Так, на заводе было проведено смелое и оригинальное для того времени решение: использование "теряющегося жара" металлургических печей для парокотельной установки. Заметными новшествами были также замена штучного проката пакетным и подключение всех водяных турбин на один общий привод. На заводе работали дровопильные машины и дровосушные печи. Все это говорило о смелых технических исканиях даровитых русских инженеров и мастеров-умельцев.
И уж как-то совсем неожиданным было узнать, что еще три четверти века назад все заводы Тагильского горного округа были связаны между собой широко разветвленной телеграфной связью. Да-да, в 1871 году в таком "медвежьем углу", каким считали Урал, действовали 130 верст собственных телеграфных линий. К документам была приложена карта с показанием этих линий, а также бланки настоящих телеграмм, почти такие же, какими мы пользуемся сейчас.
Очень интересной оказалась литографированная тетрадь "Материалы для справочной книжки по Н.-Тагильскому заводскому округу". В ней подробно описывались география округа, его геология, лесное хозяйство. Нынешние краеведы с удивлением обнаружили, что старая карта и геологическое описание района в какой-то степени могут быть полезными и сейчас, так как существенно пополняют новые данные: здесь упомянуты забытые теперь месторождения полезных ископаемых.
Но из документов можно было также узнать и о другом: какие "прелести" нес капитализм уральским рабочим, как нелегко было жить тогда рабочему люду. И никакие технические новшества, вводимые талантливыми русскими инженерами и мастерами, не спасали рабочих от главного — от жестоких условий эксплуатации хозяевами-заводчиками.
Приложенные к документам поистине кабальные договоры хозяев с возчиками дров и углежогами показывают полную зависимость рабочего от прихоти смотрителя, лесной стражи и других хозяйских слуг.
Из описания завода видно также, что хотя на нем имелось немало смелых технических нововведений, но зато не было устройств, облегчающих труд рабочих, охраняющих его.
А посмотрите по "Имянной штатной ведомости", кто, сколько получал жалованья. "Господин управляющий заводом" получал в месяц 727 руб. 17 коп. (не считая бесплатной огромной квартиры, целого штата домашней прислуги и прочих благ), а молотобоец получал не выше рубля за смену. Женщины и подростки получали и того менее — при изнурительной работе "от зари до зари" они имели за смену 52 1/2 копейки. Если вспомнить при этом, что рабочие семьи были всегда многочисленными, а работников в них бывало не так много, то после некоторых расчетов окажется, что на каждую душу рабочей семьи приходилось в месяц никак не более 5 рублей. Это в 145 раз меньше, чем получал управляющий! А если заглянуть в "Роспись магазинных цен", то легко увидеть, что на 5 рублей можно было купить всего лишь 2 пуда муки.
Теперь все документы и "упаковка" их хранятся в Нижне-Тагильском краеведческом музее. Экскурсанты подолгу с интересом рассматривают эту эстафету истории.
Но, оказывается, это послание потомкам не единственное. Из тех же Висимо-Уткинских документов можно узнать о том, что подобные снаряды были в разное время замурованы в нескольких плотинах: в 1868 году в Нижне-Салдинской плотине (у правой коренной стойки), в 1870 году — в плотине Лайского завода (около мертвого бруса), в 1871 году — в плотине на реке Ис (под мертвый брус). Плотины эти уже старенькие и дряхлые. Скоро придет и их черед отдать замурованные в них "послания потомкам" по назначению.
Что-то расскажут они?
Но, чтобы они не затерялись и не пропали для истории, следопытам этих городов и поселков следует помнить о них и не прозевать, когда будут ремонтироваться или перестраиваться плотины.
И хотя наша Нижнесалдинская капсула времени не была найдена при постройке новой плотины, может она ждет своего времени? С учетом того как надежно была запечатана Висимо-Уткинская капсула можно надеяться, что все документы не пострадали от времени, и если они когда либо будет обнаружены, то сведения, находящиеся в них будут еще интереснее.
Сообщения с рекламой и прочий флуд не по теме попадают в спам.
Для исключения случайного попадания Вашего комментария в спам, рекомендуется подписываться человеческими именами с реальным адресом электронной почты.