Рыболовные катушки http://nachodki.ru/shop/okhota-turizm-rybalka/katushki.html на сайте nachodki.ru

Белоусов Геннадий Михайлович. Люди, будьте милосерднее!

Белоусов Г.М. статья в Салдинском рабочемГеннадий Михайлович Белоусов ветеран Великой Отечественной войны, салдинский художник, поэт, учитель, печатался в газете "Салдинский рабочий". Ниже часть статьи из "Салдинскиого рабочего" № 147 от 12 декабря 1991 года, где Белоусов Геннадий Михайлович рассказывает о своем участии в Великой Отечественной войне.

Моя военная судьба во многом типична, схожа с судьбами миллионов моих сверстников. Я из поколения 1923 года рождения. Это поколение встретило войну сразу после выпускного бала. Когда-то А.С. Грибоедов устами своего героя произнес: "С корабля на бал!" У нас же получилось: "с бала на корабль" (то есть на войну). В августе мне исполнилось 18, а в декабре я уже участвовал в боях к западу от Москвы. И так до 10-го мая 1945 года, когда получил последнее - пятое ранение.

Считаю, что мне очень повезло: из окончивших школу в 1941 году вернулось домой примерно 3%. Такова статистика. Из пяти ранений у меня было 2 тяжелых. Особенно тяжелым считаю третье, полученное 4-го февраля 1944 года под городом Невелем бывшей Великолукской, теперь Псковской, области. Прошу прощения за натуралистические подробности, но, как говорится, из песни слова не выкинешь. Пуля ударила с правой стороны в нижнюю челюсть и вышла ниже уха с левой стороны, всего в нескольких миллиметрах от сонной артерии. Челюсть с обеих сторон была раздроблена, 8 коренных зубов разбиты вдребезги: их осколки изранили всю ротовую полость. Основание языка пулею было разрезано. Удар был настолько силен, что я мгновенно оказался на земле, упал навзничь. Спасибо сержанту, командиру отделения, который быстро перевернул меня на живот: иначе можно было захлебнуться собственной кровью, ручьем бившей из горла. Еще раз прошу извинения за такие подробности, но такова фронтовая действительность.

Пока сержант перевязывал мою рану, я пришел в себя и с его помощью переполз в укрытие - воронку от снаряда. Дальше был предоставлен самому себе: наступление приближалось, и солдаты во главе с сержантом ушли вперед. Наступил вечер, солнце зашло, стало смеркаться. Да и мороз усиливался. От потери крови я ослабел и, с трудом выбравшись из воронки, чуть ли не на четвереньках побрел в тыл, в медсанбат. Ещё раз останавливаюсь на неприятных подробностях, чтобы читатели, особенно молодые, поняли, что фронт - это не романтическая прогулка за приключениями, а страшная, кровавая работа. Медсанбат (санитарный батальон) обычно находился от передовой в 2-3-х км, и с наступлением наших войск периодически перемещался к линии фронта.

В сумерках я вслед за другими ранеными в нужном направлении плелся потихоньку, часто останавливаясь. Говорить уже не мог: во рту всё распухло, кровь текла не сильно, но зато сворачивалась сгустками и мешала дышать. Приходилось часто останавливаться и с помощью снега очищать рот от этих сгустков. Все "ходячие" раненые давно обогнали меня, и только к полуночи я добрался до места.

Увы! Медсанбата здесь уже не было, только затоптанная солома на снегу указывала его прежнее место расположения. Отдышавшись и отдохнув немного, я чуть не полком побрел обратно к передовой. Через несколько часов в стороне от дороги увидел свет и большие палатки под кронами сосен. Вздохнул с облегчением и вполз с большим трудом в одну из палаток. Но судьба, видно, решила меня ещё раз испытать на выносливость. Оказалось, что в темноте я сбился с дороги (во фронтовом лесу их множество) и сильно отклонился в сторону. Палаточная сестра посмотрела мое удостоверение и твердо заявила: "Вы не наш! У нас своих класть некуда!" В общем, это был медсанбат соседней дивизии, не оставалось только уйти. К тому же я не мог и слова вымолвить с свою защиту, мог только нечленораздельно бормотать. "Свой" медсанбат я разыскал к рассвету. Чего мне это стоило, не трудно представить. В "родном" медсанбате встретили меня хорошо. Ранку обработали, сменили повязку. Палаточная медсестра приготовила мне сладкого чаю со сливочным маслом (для калорийности) и велела выпить. Больше часа одолевал я кружку, пил маленькими глоточками с большим трудом. Во рту всё было воспалено, разбитая челюсть сильно болела, и каждый глоток - как удар молотка.

Когда рассвело, нас, тяжелых, положили на конные подводы и отправили в полевой госпиталь. Не помню, сколько было до него километров, но прибыли мы туда уже после полудня. Госпиталь располагался в небольшой деревне. Палатами служили уцелевшие во время боев дома, оснащенные двухэтажными нами. В одном из домов побольше находилась операционная. Здесь я пробыл несколько дней. На верхнюю и нижнюю челюсти были наложены так называемые шины-скобки из довольно толстой проволоки с крючками. Каждую шину прикручивали к уцелевшим зубам челюсти тонкими проволочками, а на крючки одели резиновые колечки с довольно сильным натяжением. В общем, рот я не мог раскрыть даже на миллиметр. С этого времени, примерно на 2 месяца, я был обречен принимать только жидкую пищу через резиновую трубочку. У тех раненых в челюсти, зубы у которых остались целыми, проблема с питанием была ещё хуже, чем у меня. Им вводили трубочку через нос и вливали сладкий чай с маслом или молоком. У меня положение было "лучше": отсутствовали коренные зубы с той и другой стороны, и трубочку можно было просунуть за щеку. Вот так и питались: одной сладкой водой в течение многих недель. В конце февраля через несколько промежуточных госпиталей я, наконец, был доставлен на "постоянное место жительства" в город Иваново, к востоку от Москвы. Здесь, в четырехэтажном здании какого- то института, размещался челюстно-лицевой госпиталь. Каких только ранений здесь не было: и в челюсть, и в лицо. Обезображенные до неузнаваемости лица, огнем обожженные, осколками изрезанные, пулями изорванные... Героические усилия прилагали хирурги, чтобы починить, заштопать, пересадить кожу на эти лица, сделать их похожими на человеческие. А ведь в большинстве среди раненых были юноши и молодые мужчины. Порой до десятка пластических операций приходилось вытерпеть многим из них, чтобы что-то получилось похожее на прежнее лицо, чтобы хоть родная мать могла потом признать в обгоревшем парне своего сына. Считаю, что мне ещё повезло с ранением. Пластических операций не предвиделось, но мелкие осколки челюсти надо было выскабливать. Этих процедур было несколько. Они болезненны, но терпеть можно. И вот, наконец, пришло время снимать шины. Приближался конец апреля. Прошло 2 с половиной месяца после ранения. Естественно, я радовался. Первые мысли были о еде: за время водо-чаевой диеты я основательно похудел и теперь надеялся, нормально питаясь, восстановить свой вес. Не тут-то было. Когда сняли шины, ничего не изменилось. Рот по-прежнему не открывался. Даже лезвие ножа не проходило сквозь передние зубы. Оказывается, мышцы за период длительного бездействия отрофировались. Возникла так называемая контрактура. Врач меня тут же утешила, сказала, что это обычное явление. В течение нескольких недель в результате некоторых манипуляций эти мышцы будут действовать. Наступил заключительный этап выздоровления. Каждый день приходила ко мне процедурная медсестра с деревянным ящиком, в котором находился набор деревянных клинышков из плотного, крепкого дерева. Клинья были разной толщины, от нескольких миллиметров до нескольких сантиметров. Тонким металлическим штапелем она проделывала мне щель между передними зубами и всовывала в эту щель самый тонкий клинышек. Потом била по нему молотком, стараясь протолкнуть мне его подальше в рот. Процедура "приятная", ничего не скажешь. Искры сыпались из глаз, текли слезы, за ушами трещало, у голове гудело, зубы, того гляди, обломятся. Каждый день она приходила по нескольку раз, меняла клинья на все более толстые, и старалась забить их все глубже между зубов. Днем и ночью эти проклятые клинья торчали у меня изо рта, голова раскалывалась от боли. Питался я, как и раньше, чаем со сгущенкой и маслом. Только когда рот открылся побольше, стали добавлять в чай хлебный мякиш. Пробовал и жиденькую кашку прихлебывать. Жевать же по- прежнему не мог. Мышечной силы не хватало даже для того, чтобы откусить от ломтя мягкого хлеба. Месяц май перевалил уже на вторую половину, когда я научился понемногу жевать и глотать нормальную пищу.

Пришло время вытаскивать корни разбитых зубов. 8 здоровых коренных лишился я в феврале. Теперь вот надо извлекать их остатки. Зубной врач, опытная, сильная женщина, заморозив мне нижнюю челюсть, теперь уже окрепшую, один за другим выдернула все 8 корней. Кажется, на седьмом или восьмом я на секунду потерял сознание, но тут же очнулся от ватки с нашатырным спиртом. Опытная врач предусмотрела и этот вариант. Много нашего брата прошло через её руки!

На этом, можно сказать, и закончилась моя лечебно-восстановительная эпопея. Дальше все происходило быстро. Молодой организм быстро восстановил силы. Оставшиеся зубы научились жевать пищу. Починенная челюсть перестала болеть. И, наконец, врачебная комиссия пришла к заключению: "Годен воевать. На фронт!"

В середине июня 1944 года я уже вместе с группой молодых офицеров подъезжал к линии фронта. Предстояло летнее наступление в Белоруссиина направлении главного удара, и мы 23-24 июня вступили на белорусскую землю в составе войск 2-го Прибалтийского фронта...

В заключение хочу отметить, ВТО в послевоенные годы в нашей печати, в художественной литературе, в газетных и журнальных очерках всех мастей больше стремились показать героический, романтический, причесанный и приглаженный облик войны. О грязи, боли и страданиях простого воина было не очень-то принято говорить. Миллионы солдат прошли через страшные испытания, мучения и страдания, сотни тысяч их имели такие страшные раны, что мое ранение сорок четвертого года для них могло показаться не более, как зубной болью. Некоторые из них, к счастью, живы и теперь. Так не грешно ли их упрекать в том, что они живы, что имеют какие-то там жалкие "льготы", что пользуются правом купить что-то без очереди! Люди, будьте милосерднее!

Г. Белоусов.

Еще статьи о Белоусове Геннадии Михайловиче:

Белоусов Геннадий Михайлович. "Освобождал Литву".

Белоусов Геннадий Михайлович. Боевая биография.

Белоусов Геннадий Михайлович учитель.

 

Добавить комментарий

Комментарии проверяются в течении суток!
Сообщения с рекламой и прочий флуд не по теме попадают в спам.
Для исключения случайного попадания Вашего комментария в спам, рекомендуется подписываться человеческими именами с реальным адресом электронной почты.


Защитный код
Обновить

Подписка на новости сайта

Введите Ваш email:

Система Orphus

Яндекс.Метрика

 

Салдинский сайт.