Быт нижнесалдинцев в XIX веке.

Семьи нижнесалдинских рабочих обычно были большими, состояли из родителей и 2—3 совместно проживающих с ними женатых сыновей.

В одном доме нередко проживало более 20 человек. Большую часть дня взрослые и дети проводили вне дома, а собирались все вместе за обеденным столом да ночью. Каждый знал свои обязанности, свое место, и поэтому даже в небольшом деревянном доме не было ощущения "сельдей в бочке".

Занятость членов семьи по дому распределялась таким образом. Женщины, старшие по возрасту или по способности, занимались приготовлением пищи, работали на кухне, а остальные ухаживали за скотом и птицей, работали в огороде, занимались изготовлением одежды, воспитанием детей. Мужчины, помимо работы на заводе, ухаживали за лошадьми, занимались ремонтом обоза и утвари, изготовлением несложных бытовых предметов или подрабатывали изготовлением кустарных изделий. Всей семьей работали на сенокосе, куда выезжали даже молодые женщины с маленькими детьми.

С отменой крепостного права увеличилась тенденция к образованию малых семей.

Большая семья тяготела к крестьянской форме семейно-трудовой кооперации, когда большим коллективом удобнее работать в поле и содержать скотину. В тех семьях, где работа на заводе давала определенный достаток, малой семьей жить стало удобнее и выгоднее. К тому же малые семьи освобождались от рекрутчины и других повинностей.

Несмотря на то, что во второй половине XIX века раздел большой семьи шел ускоренными темпами, престарелые родители никогда не оставались одни. Последний сын или кто-то другой по договоренности обязан был жить с престарелыми родителями.

Во второй половине XIX века дома (избы) в заводском поселке строились в основном деревянные на три окна. Окна в домах были небольшие, 50—70 сантиметров высотой, квадратной формы. Рамы в окнах в основном одинарные, в шесть стекол. В них, вместо стекол, зачастую вставлялась слюда, которая нередко заменялась бычьим пузырем, а зимой закрывались доской. Рубились избы топором из больших бревен толщиной не менее 35—40 см. Пол стелили из половинок бревен, плоской стороной вверх, и укладывали его на массивные балки, врубленные в стены. Потолок также делали из половинок бревен, матницы преимущественно из лиственницы. Крыши были высокие, двухскатные с деревянной кровлей, преимущественно тесовой, в два слоя. У некоторых домов крыши были крыты драньем или тесом "вразбежку". Вверху, на стыке скатов, концы досок перекрывались толстым, выдолбленным снизу бревном — коньком, который своей тяжестью прижимал всю конструкцию крыши. Конец конька выдавался далеко вперед и декоративно обрабатывался.

У зажиточных мастеровых во второй половине XIX века дома стали покрывать железом и красить малахитовой (зеленой) краской.

Каждый хозяин стремился не только построить добротный дом, но и украсить его. Наличники, карнизы, ворота богато украшались резьбой.

Двор иногда имел общую с домом крышу. Здесь же — сарай для хранения сена, бельник, хлев теплый и холодный. Во двор вели большие ворота на два полотна. В эти ворота выезжали и заезжали на лошадях, на санях, с сеном и дровами. Рядом — маленькие ворота во двор в одно полотно. В эти ворота входили, выпускали коров и т. д. Пол во дворах был деревянный из однорезника или накатника, а у некоторых торцовый. В зажиточных домах делали парадный вход с крыльцом, называвшийся "параднее". Изгородь усадьбы делалась из жердей и называлась пряслом. Большинство домов не было отштукатурено, поэтому стены в домах ежегодно мылись с песком. В Нижней Салде стены мыли не только внутри дома, но и снаружи, отчего многие дома имели желтоватый цвет.

Начиная с середины XIX века все ярче стало определяться имущественное расслоение жителей заводского поселка. Это нашло свое выражение в облике домов и их интерьере. В этот период наряду с домами, в которых были глинобитные печи, маленькие слюдяные окошки, основную массу застройки составляли дома на 3—4 окна, так называемые избы, центром которых была большая русская печь. Интерьер такого дома выглядел следующим образом: печь и "упечь" (кухня) занимали порой 1/4 часть избы. Кухонька была маленькая, и ее длина была чуть больше длины ухвата. Здесь стояли лавки, кадка с водой и порой даже не было стола, некуда его было поставить, так как место занимала еще и кадка, в которой наводили пойло для скотины. Упечь от остальной части избы отделялась перегородкой, а соло печи чаще всего находилось напротив окна. На верхней ровной поверхности печи сушили одежду, спали, хранили некоторые вещи. Около печи, над входом, были настелены дощатые полати, где хранили лук, белье, обувь. На печи и на полатях спали зимой, а летом спали на полу, на лавках, в сенях, на сеновале. Во многих домах была и кровать, чаще всего одна, на которой спали старшие или женатые.

В избе чаще всего была одна общая комната, где в углу, под образами, стоял стол, вдоль стен — лавки. Здесь собиралась вся семья за обедом.

К концу XIX века было уже много домов, где помимо упечи было две, иногда три комнаты. В таких домах вторую комнату называли "горничная", она служила для приема гостей и других торжеств. В этой комнате обычно стояли кровать, горка сундуков, резной буфет, в простенке висело зеркало, а у более состоятельных — и часы. Зыбка или люлька висела в общей комнате и долго она не пустовала. Даже бывали случаи, когда в одной зыбке спали по два ребенка.

Полы в домах не красились, но тщательно мылись и скоблились. На пол у входа клали рогожи. К концу XIX столетия зажиточная часть населения отличалась тем, что в домах были крашеные полы и стелились половики.

Освещение при помощи лучины практиковалось во многих домах вплоть до конца XIX века. Трудовая жизнь рабочей семьи начиналась рано. Первой, в 4 часа утра, поднималась хозяйка. Ей надо было подоить корову, затопить печь, приготовить завтрак для работающих на заводе. Дети вставали в 7—8 часов и, позавтракав, тоже помогали матери по хозяйству. В дневной перерыв, когда рабочих отпускали с завода на 2 часа, вся семья обедала вместе. Если дети без уважительной причины опаздывали, их оставляли без обеда.

На стол ставилась большая общая миска, из которой все ели деревянными ложками. Перед обедом и после обеда молились. За столом детям не разрешалось разговаривать и смеяться, говорили между собой только взрослые.

Ужинали в 6—8 часов большей частью тем, что оставалось от обеда. В Салде ужин называли "паужна", и этим словом называли любую перекуску после обеда.

Основу рациона составляли мучные и крупяные блюда. Муку покупали, предпочтение отдавалось ржаной муке, в богатых семьях была и крупчатка. Распространенными кушаньями были кулага и завариха, их делали из заварной ржаной муки и солода, но к концу XIX столетия они стали выходить из употребления. Крупы шли на приготовление различных каш — овсяной, ячменной, пшенной, горошницы.

Овощи и различные дары леса также играли большую роль в питании. Самой распространенной была капуста — в квашеном и сыром виде ее использовали для приготовления щей, похлебок, начинок для пирогов и пельменей. Морковь считалась сладким блюдом, для детей из нее делали паренки (морковь варили, я затем сушили). Из свеклы любили свекольный квас, а вот огурцы и картофель завоевали признание салдинцев только к концу XIX столетия.

Ягоды и грибы заготовляли впрок в больших количествах. Грибы солили, бруснику мочили, а клюкву замораживали. Чернику и черемуху сушили и использовали в приготовлении пирогов и киселей.

Ранней весной собирали березовый сок. Затем наступала очередь пестиков, "пиканов" и других молодых ростков, но молодые недозрелые овощи рвать запрещалось. Много запасали кедровых орехов, и молодежь, с еще крепкими зубами, лакомилась ими.

Одним из основных продуктов питания было молоко и продукты его переработки: простокваша, сметана, творог, пахта, масло. Жиры употребляли преимущественно растительные — конопляное, льняное масло.

Существенное пополнение рациона давали охота и рыбная ловля. Мясо употребляли в большей или меньшей степени в зависимости от достатка семьи.

Из хмельных напитков готовили брагу из овсяной муки, но и водки на душу населения употребляли достаточно много. Этот порок особенно распространился в кризисные для Нижнетагильского округа годы в конце XIX столетия. Пьянство в заводском поселке не поощрялось, но умение пить воспринималось как проявление мужской силы, и обычай угостить и напоить гостя сохранился и до сегодняшних дней.

Салдинцы всегда славились своей хлебосольностью, умением стряпать. Угощать "требовалось" на славу, чтобы еды было много, с остатком. Считалось, что если допьяна не напоили — плохо приняли. Хозяйка должна была уговорами, "навяливанием" подносить рюмку гостю, а гостю положено "смущаться", отговариваться.

К концу XIX столетия, с повышением благосостояния салдинских рабочих, улучшилось и питание в семьях.

Самовар считался роскошью, во второй половине XIX века их было один-два на всю улицу. Если приезжали сваты в дом, хозяйка бежала к соседям занять самовар, чтобы "пустить пыль в глаза". К концу столетия самовар появился практически в каждом доме.

В заводском поселке распространены были своеобразные общественные работы — "помочи", не прийти на которые значило поставить себя в неприятное положение. Большой объем хозяйственных работ и своеобразные родственно-соседские отношения породил этот обычай. Обычно "помочи" были при постройке дома, при рубке дров, на сенокосе, при копке огорода и т.д. Хозяйка дома, где устраивались "помочи", должна была накормить работников, но оплаты не предусматривалось.

В конце XIX века средним по достатку считался хозяин, где на дворе было 1—2 лошади, 1—2 коровы, 10 овец, десяток кур, огород в 6—10 соток, пашня в 1—3 десятины, а в период сенокоса ставили от 50 до 150 копен сена. Таких зажиточных было по нескольку человек на каждой улице. Например, Иван Игнатьевич Гашков, живший на улице Верх-Муллинской, имел 10 лошадей, 2—3 коровы, 40 десятин пашни. Его 5 сыновей и 4 дочери вели это хозяйство без посторонней помощи, а сыновья работали на заводе; Никита Осипович Терентьев, проживавший на 1-й Напольной улице, имел пашни 3 гектара и в хозяйстве 2—3 ло-шади. Все 5 сыновей работали на заводе.

К началу XX столетия Нижняя Салда относилась к зажиточному селению. Много было добротных домов — пятистенных с перерубом на 5—6 окон, с большими надворными постройками. Здесь насчитывалось около 100 каменных и полукаменных домов и более 200 двухэтажных. Большая часть этих домов находилась в центре, на главных улицах: Тагильской, Тресвятской, Кирпичной, Баранной, Верхотурской, Муллинской, Арзамасской.

В центре заводского поселка были предзаводская, базарная площадь и завод. От центра во все стороны расходились прямые улицы, образуя с переулками четкие квадраты и прямоугольники. Это расположение было подчинено социально-бытовому укладу заводского поселка и приноровлено к тому, чтобы рабочий как можно быстрее достиг места своей работы и как можно удобнее было сделать доставку грузов на завод. Три главные дороги вели к заводу: Тагильский тракт (старая Верхнесалдинская дорога), соединявший Нижнюю Салду и Нижний Тагил; Коряковая (старая Коряковая дорога, проходит рядом с ГРП и выходящяя на Басьяновскую дорогу), соединявшая Нижнюю Салду и Верхотурье; Кампасная дорога, соединявшая Нижнюю Салду с Алапаевском и Ирбитом.

Тагильская улица (ул. К.Маркса) являлась главной транспортной артерией, по которой днем и ночью, летом и зимой шли обозы и подводы, доставляя руду, чугун и другие грузы в завод. Зимний санный путь был оживленнее. Готовую заводскую продукцию по зимнику везли через Нижний Тагил на Усть-Уткинскую пристань. Улица начиналась от предзаводской рыночной площади и шла вдоль пруда. В верхней ее части селились торговцы, кустари, подрядчики. Дом № 1 на этой улице принадлежал торговцу Михаилу Алексеевичу Шамарину, который имел магазин на площади. Следующий дом был построен Петром Замятиным, который торговал бакалейными товарами и красными винами. В этом же доме у него имелся рейнский погреб. Двухэтажный каменный дом был построен священником, в 1916 году здесь проживали военнопленные. Следующий одноэтажный деревянный дом, но достаточно большой, принадлежал Василию Васильевичу Тяпкину, имевшему мануфактурный магазин на площади. Дальнейшие три каменных дома составляли целую усадьбу и принадлежали купцу Веденееву. Двухэтажный каменный дом он сдал в аренду Столярову, который открыл в нем аптеку. Сам Веденеев, торговавший железными изделиями, перешел жить в одноэтажный каменный дом. Далее — большой деревянный, украшенный богатой резьбой дом был построен торговцем Постниковым, имевшим магазин на площади. Следующие два деревянных дома принадлежали подрядчику и кузнецу Цыпушкину. Здесь же, на берегу пруда, у переулка (Цыпушкинский переулок) была его кузница. В его двухэтажном доме до революции размещалась земская библиотека.

Два каменных двухэтажных дома в следующем квартале принадлежали: один — купцу Всехвальному, другой, выстроенный Василием Кузовкиным, был продан в дальнейшем Константину Гавриловичу Шубцеву.

Такая же плотность заселения состоятельных граждан в центре заводского поселка была и на другом порядке улицы (в дальнейшем выгоревшем), и на параллельной улице Тресвятской (ул. Ленина).

Славилась Нижняя Салда и своими пожарами. В память об одном из таких несчастий и был установлен крестный ход. По преданию, в 1862 году в престольный праздник Никольской церкви начался большой пожар, а так как было много пьяных, то пятую часть Салды спасти не удалось. С тех пор решено было в этот праздник вина не употреблять, а совершать крестный ход из Нижней Салды в Верхнюю Салду. Вначале сухой закон соблюдался, но в дальнейшем этот престольный праздник отмечался, как и все праздники.

Источник:

Книга "Нижняя Салда"  Автор-составитель И.Н.Танкиевская

© Издательство Уральского университета, 2000г.

• Книга Нижняя Салда
• Быт